Повесть Булгакова «Собачье сердце», имеющая подзаголовок «Чудовищная история», не публиковалась при жизни писателя. Впервые она была напечатана в 1968г. («Студент». Лондон. №№ 9, 10; «Грани». Франкфурт. № 69). В СССР она была издана в журнале «Знамя» (№ 6) лишь в 1987 г. На рукописи стоит авторская дата: январь-март 1925 года. Предназначалась повесть для журнала «Недра», где ранее были опубликованы «Дьяволиада» и «Роковые яйца».
Фабула «Собачьего сердца», как и повести «Роковые яйца», восходит к произведению великого английского писателя-фантаста Герберта Уэллса (1866-1946) — к роману «Остров доктора Моро». В книге рассказывается о том, как профессор-маньяк в своей лаборатории на необитаемом острове занимается созданием необычных «гибридов», превращая людей в животных хирургическим путем.
Название «Собачье сердце» взято из трактирного куплета, помещенного в книге А. В. Лайферта «Балаганы» (1922):
На второе пирог —
Начинка из лягушачьих ног,
С луком, с перцем
Да с собачьим сердцем.
Название может быть соотнесено с прошлой жизнью Клима Чугункина, зарабатывавшего на жизнь игрой на балалайке в трактирах.
7 марта 1925 года автор впервые читал первую часть повести на литературном собрании «Никитинских субботников», а 21 марта — вторую часть. На собрании присутствовал М. Я. Шнейдер, который позже так писал о своих впечатлениях: «Это первое литературное произведение, которое осмеливается быть самим собой. Пришло время реализации отношения к происшедшему» (к Октябрьскому перевороту 1917 года). Присутствующий там же агент ОГПУ докладывал своему начальству несколько иначе: «Такие вещи, прочитанные в самом блестящем литературном кружке, намного опаснее бесполезно-безвредных выступлений литераторов 101-го сорта на заседаниях Всероссийского Союза Поэтов. Вся вещь написана во враждебных, дышащих бесконечным презрением к Совстрою тонах и отрицает все его достижения. Вторая и последняя часть повести Булгакова «Собачье сердце» вызвала сильное негодование двух бывших там писателей-коммунистов и всеобщий восторг всех остальных. Если и подобно грубо замаскированные (ибо все это «очеловечевание» — только подчеркнуто-заметный, небрежный грим) выпады появляются на книжном рынке СССР, то белогвардейской загранице, изнемогающей не меньше нас от книжного голода, а еще больше от бесплодных поисков оригинального, хлесткого сюжета, остается только завидовать исключительнейшим условиям для контрреволюционных авторов у нас».
Безусловно, подобные высказывания «компетентных» сотрудников не могли пройти бесследно, и повесть была запрещена.
Однако люди, искушенные в литературе, приняли повесть и хвалили ее. Викентий Вересаев в апреле 1925 года писал поэту Максимилиану Волошину: «Очень было мне приятно прочесть Ваш отзыв о М. Булгакове юмористические его вещи — перлы, обещающие из него художника первого ранга. Но цензура режет его беспощадно. Недавно зарезали чудесную вещь «Собачье сердце», и он совсем падает духом». 7 мая 1926 года в рамках санкционированной ЦК кампании по борьбе со «сменовеховством» на квартире у Булгакова был произведен обыск и конфискована рукопись дневника писателя и два экземпляра машинописи «Собачьего сердца». Лишь спустя три с лишним года конфискованное при обыске было возвращено автору благодаря содействию Максима Горького.
«Собачье сердце» предполагалось инсценировать во МХАТе. 2 марта 1926 года Булгаков заключил с театром договор, который в связи с цензурным запретом на произведение был расторгнут 19 апреля 1927 года.
В «Собачьем сердце» есть характерные приметы времени с декабря 1924 года по март 1925-го. В эпилоге повести упоминается мартовский туман, от которого страдал головными болями вновь обретший свою собачью ипостась Шарик. Программа московских цирков, которую столь тщательно изучает Преображенский, проверяя нет ли там номеров с участием котов («У Соломоновского. четыре каких-то . Юссемс и человек мертвой точки. У Никитина. слоны и предел человеческой ловкости»), точно соответствует программам начала 1925 года. Именно тогда состоялись гастроли воздушных гимнастов «Четыре Юссемс» и эквилибриста Этона, номер которого назывался «Человек на мертвой точке».
Повесть начинается с изображения Москвы, увиденной глазами Шарика, бродячего пса, никому не нужного, «знающего» жизнь далеко не с лучшей ее стороны. Картина города реалистична, даже натуралистична: шикарные рестораны, где «дежурное блюдо — грибы, соус пикан», и столовая «нормального питания служащих Центрального Совета Народного Хозяйства», в которой варят щи из «вонючей солонины». Здесь живут «товарищи», «господа», «пролетарии».
Все показывает неприглядную изнанку: кругом разруха, исказились в страшной гримасе улицы, дома, люди. Дома, словно люди, живут своей самостоятельной жизнью (калабуховский дом). Немалое значение в завязке повести имеет зловещий пейзаж: «Вьюга в подворотне ревет мне отходную», «ведьма сухая метель загремела воротами», «вьюга захлопала из ружья над головой».
Один из главных героев повести — профессор Преображенский — всемирно известный ученый, врач, умница, абсолютно уверенный в том, что «разруха не в клозетах, а в головах», размышляет о происходящем так: ведь стоял же калабуховский дом до революции, и никто не воровал калош, и лежали ковры в парадном, и лестница была чистой, в цветах, но пришли другие люди и «в апреле семнадцатого года в один прекрасный день, пропали все калоши 3 палки, пальто и самовар у швейцара», и вот тут-то началась разруха.
Идея преобразования мира стара и благородна, ее поддерживали и развивали лучшие умы в истории, но это идея преобразования, а не разрушения. С первых же страниц повести читатель погружается в атмосферу разрушения, опустошения, в мир, где все строится по закону: «Кто был ничем, тот станет всем». Эти «никто» живут в калабуховском доме, именно благодаря им наступает «разруха». Они не занимаются делом, они — поют. В этом мире перестают действовать общечеловеческие нормы и законы поведения.
Фамилия Преображенский не случайна. Филипп Филиппович не просто врач, он «маг», «волшебник», «чародей», преобразователь, который пытается найти способ «улучшения человеческой породы». Но его эксперимент приводит к неожиданным результатам. Несчастный пес Шарик становится гражданином Шариковым. Начинается процесс воздействия словом, которое несет Швондер. По его мнению, Шариков «пролетарий», «труженик», чего никак не может понять профессор. «Да почему же вы труженик?» — изумляется он. А логика «пролетариев» такова: «Да уж известно — не нэпман». Шарикову невдомек, что все, что имеет профессор Преображенский, нажито собственным трудом, его не смущает, что он живет и кормится за счет профессора: ведь зачем работать, если можно отнять. Как известно, ленинский дозунг «Грабь награбленное!», в том числе и нажитое интеллектуальным трудом, был одним из самых популярных в дни революции. Благородная идея «равенства и братства» переродилась в примитивную уравниловку и откровенный грабеж. И Шариков и Швондер — люди искусственно выведенные, только разными путями. Операция по пересадке гипофиза в течение недели «очеловечила» собаку, «операция» по «очеловечиванию» Швондера длилась дольше, но результат в сущности один. Эти «люди» имеют лишь внешние человеческие признаки, недостаточные для того, чтобы определение «человек» было к ним приложимо. Миллионам швондеров внушили: чтобы стать «новым человеком», хозяином жизни, не нужно много трудиться и прилагать какие-либо особенные усилия, достаточно того, что ты «пролетарий» — а значит, имеешь право быть «хозяином жизни». Убеждение Шарикова в своем классовом превосходстве вызывает взрыв негодования у Преображенского и Борменталя: «Вы стоите на самой низшей ступени развития вы в присутствии двух людей с университетским образованием позволяете себе подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить. «
Читать еще: Квадрига на большом театре что символизирует. О нас
С появлением Шарикова в квартире профессора начинается разруха, она принимает катастрофические размеры, и вместо того, чтобы заниматься делом, оперировать, Преображенский вынужден принимать Швондера, выслушивать угрозы, обороняться, писать бесчисленные бумаги, чтобы узаконить существование Полиграфа Полиграфовича. Нарушена жизнь всего дома, «народ целый день ломится», чтобы посмотреть «говорящую собачку». У людей нет другого дела, но ведь без своего дела нет и жизни. Эта мысль автора очень важна. Революционеры-болыпевики только тем и занимаются, что делают не свое дело: руководят, не умея руководить, разрушают то, что не ими создано, все переделывают, перестраивают. Эксперимент большевиков по созданию «нового» — центральная проблема повести. Профессор Преображенский не любит большевиков, но и он своими, хирургическими методами, хочет «улучшить человеческую породу». И вот вывод, сделанный профессором: Шариков — насилие над природой! «Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может спокойно его родить когда угодно. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого! Мое открытие, черти б его съели, стоит ровно один ломаный грош. Теоретически это интересно. Ну а практически что? Кто теперь перед вами? — Преображенский указал в сторону смотровой, где почивал Шариков». Что же могло выйти из Клима Чугункина, пьяницы с тремя судимостями, умершего в пивной от удара ножом в сердце? Ответ прост — Клим Чугункин. Страшно другое: «продвинутым» пролетарием, для которого уготован государственный пост, становится «помесь» преступника и собаки. А ведь Шариков далеко бы пошел, потому что такие, как он, удобны. Шариковы готовы подчиняться и подчинять. А власть пролетариата — основа пролетарской идеологии. Нельзя в одночасье изменить то, что складывалось веками. Крах подобных экспериментов неизбежен, потому что невозможно «очеловечить» то, что перестало быть человеком, потеряв духовную и моральную основу, на которой строятся отношения между обществом и личностью. Вот почему эксперимент с очеловечением собаки провалился так же, как и трагический коммунистический «эксперимент». Время показало, насколько прав был в своих прозрениях М. Булгаков.
История создания и судьба повести М. А. Булгакова “Собачье сердце”
Повесть Булгакова “Собачье сердце”, имеющая подзаголовок “Чудовищная история”, не публиковалась при жизни писателя. Впервые она была напечатана в 1968г. (“Студент”. Лондон. №№ 9, 10; “Грани”.
Франкфурт. № 69). В СССР она была издана в журнале “Знамя” (№ 6) лишь в 1987 г. На рукописи стоит авторская дата: январь-март 1925 года. Предназначалась повесть для журнала “Недра”, где ранее были опубликованы “Дьяволиада” и “Роковые яйца”.
Фабула “Собачьего сердца”, как и повести “Роковые яйца”, восходит
Присутствующий там же агент ОГПУ докладывал своему начальству несколько иначе: “Такие вещи, прочитанные в самом блестящем литературном кружке, намного опаснее бесполезно-безвредных выступлений литераторов 101-го сорта на заседаниях Всероссийского Союза Поэтов. Вся вещь написана во враждебных, дышащих бесконечным презрением к Совстрою тонах и отрицает все его достижения. Вторая и последняя часть повести Булгакова “Собачье сердце” вызвала сильное негодование двух бывших там писателей-коммунистов и всеобщий восторг всех остальных.
Если и подобно грубо замаскированные (ибо все это “очеловечевание” – только подчеркнуто-заметный, небрежный грим) выпады появляются на книжном рынке СССР, то белогвардейской загранице, изнемогающей не меньше нас от книжного голода, а еще больше от бесплодных поисков оригинального, хлесткого сюжета, остается только завидовать исключительнейшим условиям для контрреволюционных авторов у нас”.
Безусловно, подобные высказывания “компетентных” сотрудников не могли пройти бесследно, и повесть была запрещена.
Однако люди, искушенные в литературе, приняли повесть и хвалили ее. Викентий Вересаев в апреле 1925 года писал поэту Максимилиану Волошину: “Очень было мне приятно прочесть Ваш отзыв о М. Булгакове юмористические его вещи – перлы, обещающие из него художника первого ранга. Но цензура режет его беспощадно. Недавно зарезали чудесную вещь “Собачье сердце”, и он совсем падает духом”.
7 мая 1926 года в рамках санкционированной ЦК кампании по борьбе со “сменовеховством” на квартире у Булгакова был произведен обыск и конфискована рукопись дневника писателя и два экземпляра машинописи “Собачьего сердца”. Лишь спустя три с лишним года конфискованное при обыске было возвращено автору благодаря содействию Максима Горького.
“Собачье сердце” предполагалось инсценировать во МХАТе. 2 марта 1926 года Булгаков заключил с театром договор, который в связи с цензурным запретом на произведение был расторгнут 19 апреля 1927 года.
В “Собачьем сердце” есть характерные приметы времени с декабря 1924 года по март 1925-го. В эпилоге повести упоминается мартовский туман, от которого страдал головными болями вновь обретший свою собачью ипостась Шарик. Программа московских цирков, которую столь тщательно изучает Преображенский, проверяя нет ли там номеров с участием котов (“У Соломоновского… четыре каких-то…Юссемс и человек мертвой точки… У Никитина… слоны и предел человеческой ловкости”), точно соответствует программам начала 1925 года.
Именно тогда состоялись гастроли воздушных гимнастов “Четыре Юссемс” и эквилибриста Этона, номер которого назывался “Человек на мертвой точке”.
Повесть начинается с изображения Москвы, увиденной глазами Шарика, бродячего пса, никому не нужного, “знающего” жизнь далеко не с лучшей ее стороны. Картина города реалистична, даже натуралистична: шикарные рестораны, где “дежурное блюдо – грибы, соус пикан”, и столовая “нормального питания служащих Центрального Совета Народного Хозяйства”, в которой варят щи из “вонючей солонины”. Здесь живут “товарищи”, “господа”, “пролетарии”.
Все показывает неприглядную изнанку: кругом разруха, исказились в страшной гримасе улицы, дома, люди. Дома, словно люди, живут своей самостоятельной жизнью (калабуховский Дом). Немалое значение в завязке повести имеет зловещий пейзаж: “Вьюга в подворотне ревет мне отходную”, “ведьма сухая метель загремела воротами”, “вьюга захлопала из ружья над головой”.
Один из главных героев повести – профессор Преображенский – всемирно известный ученый, врач, умница, абсолютно уверенный в том, что “разруха не в клозетах, а в головах”, размышляет о происходящем так: ведь стоял же калабуховский дом до революции, и никто не воровал калош, и лежали ковры в парадном, и лестница была чистой, в цветах, но пришли другие люди и “в апреле семнадцатого года в один прекрасный день, пропали все калоши 3 палки, пальто и самовар у швейцара”, и вот тут-то началась разруха.
Идея преобразования мира стара и благородна, ее поддерживали и развивали лучшие умы в истории, но это идея преобразования, а не разрушения. С первых же страниц повести читатель погружается в атмосферу разрушения, опустошения, в мир, где все строится по закону: “Кто был ничем, тот станет всем”. Эти “никто” живут в калабуховском доме, именно благодаря им наступает “разруха”. Они не занимаются делом, они – поют.
Читать еще: Маг на полную ставку ранобэ 819.
В этом мире перестают действовать общечеловеческие нормы и законы поведения.
Фамилия Преображенский не случайна. Филипп Филиппович не просто врач, он “маг”, “волшебник”, “чародей”, преобразователь, который пытается найти способ “улучшения человеческой породы”. Но его эксперимент приводит к неожиданным результатам.
Несчастный пес Шарик становится гражданином Шариковым. Начинается процесс воздействия словом, которое несет Швондер. По его мнению, Шариков “пролетарий”, “труженик”, чего никак не может понять профессор. “Да почему же вы труженик?” – изумляется он. А логика “пролетариев” такова: “Да уж известно – не нэпман”.
Шарикову невдомек, что все, что имеет профессор Преображенский, нажито собственным трудом, его не смущает, что он живет и кормится за счет профессора: ведь зачем работать, если можно отнять. Как известно, ленинский дозунг “Грабь награбленное!”, в том числе и нажитое интеллектуальным трудом, был одним из самых популярных в дни революции. Благородная идея “равенства и братства” переродилась в примитивную уравниловку и откровенный грабеж. И Шариков и Швондер – люди искусственно выведенные, только разными путями.
Операция по пересадке гипофиза в течение недели “очеловечила” собаку, “операция” по “очеловечиванию” Швондера длилась дольше, но результат в сущности один. Эти “люди” имеют лишь внешние человеческие признаки, недостаточные для того, чтобы определение “человек” было к ним приложимо. Миллионам швондеров внушили: чтобы стать “новым человеком”, хозяином жизни, не нужно много трудиться и прилагать какие-либо особенные усилия, достаточно того, что ты “пролетарий” – а значит, имеешь право быть “хозяином жизни”. Убеждение Шарикова в своем классовом превосходстве вызывает взрыв негодования у Преображенского и Борменталя: “Вы стоите на самой низшей ступени развития вы в присутствии двух людей с университетским образованием позволяете себе подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить…”
С появлением Шарикова в квартире профессора начинается разруха, она принимает катастрофические размеры, и вместо того, чтобы заниматься делом, оперировать, Преображенский вынужден принимать Швондера, выслушивать угрозы, обороняться, писать бесчисленные бумаги, чтобы узаконить существование Полиграфа Полиграфовича. Нарушена жизнь всего дома, “народ целый день ломится”, чтобы посмотреть “говорящую собачку”. У людей нет другого дела, но ведь без своего дела нет и жизни. Эта мысль автора очень важна.
Революционеры-болыпевики только тем и занимаются, что делают не свое дело: руководят, не умея руководить, разрушают то, что не ими создано, все переделывают, перестраивают. Эксперимент большевиков по созданию “нового” – центральная проблема повести. Профессор Преображенский не любит большевиков, но и он своими, хирургическими методами, хочет “улучшить человеческую породу”. И вот вывод, сделанный профессором: Шариков – насилие над природой! “Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может спокойно его родить когда угодно.
Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого! Мое открытие, черти б его съели, стоит ровно один ломаный грош… Теоретически это интересно. Ну а практически что?
Кто теперь перед вами? – Преображенский указал в сторону смотровой, где почивал Шариков”. Что же могло выйти из Клима Чугункина, пьяницы с тремя судимостями, умершего в пивной от удара ножом в сердце? Ответ прост – Клим Чугункин. Страшно другое: “продвинутым” пролетарием, для которого уготован государственный пост, становится “помесь” преступника и собаки.
А ведь Шариков далеко бы пошел, потому что такие, как он, удобны. Шариковы готовы подчиняться и подчинять. А власть пролетариата – основа пролетарской идеологии. Нельзя в одночасье изменить то, что складывалось веками.
Крах подобных экспериментов неизбежен, потому что невозможно “очеловечить” то, что перестало быть человеком, потеряв духовную и моральную основу, на которой строятся отношения между обществом и личностью. Вот почему эксперимент с очеловечением собаки провалился так же, как и трагический коммунистический “эксперимент”. Время показало, насколько прав был в своих прозрениях М. Булгаков.
Повесть «Собачье сердце»: история создания и судьба
Повесть «Собачье сердце», история создания которой приведена в этой статье, — одно из самых известных произведений русского писателя начала XX века Михаила Афанасьевича Булгакова. Повесть, написанная в первые годы существования советской власти, очень точно отражала настроения, которые царили в новом обществе. Настолько точно, что была запрещена для печати вплоть до перестройки.
История написания произведения
Повесть «Собачье сердце», история создания которой берет начало в 1925 году, была написана Булгаковым в короткие сроки. Буквально за три месяца. Естественно, как разумный человек он мало верил в то, что такое произведение может быть напечатано. Поэтому оно расходилось только в списках и было известно только его близким друзьям и соратникам.
В руки советской власти впервые попала в 1926 году повесть «Собачье сердце». В истории создания этого зеркала ранней советской действительности сыграло роль ОГПУ, которое обнаружило ее в ходе обыска у писателя 7 мая. Рукопись изъяли. История создания «Собачьего сердца» с тех пор была тесно связана с архивами советских спецслужб. Все обнаруженные редакции текста сейчас доступны исследователям и литературным критикам. Их можно отыскать в Российской государственной библиотеке. Они хранятся в отделе рукописей. Если их тщательно проанализировать, то история создания «Собачьего сердца» Булгакова встанет перед вами воочию.
Читать еще: Афиша библионочи. Площадка перед библиотекой
Судьба произведения на Западе
Официально прочитать это произведение в Советском Союзе было нереально. В СССР оно распространялось исключительно в самиздате. Историю создания «Собачьего сердца» знал каждый, многие настолько стремились его прочитать, что жертвовали своим сном. Ведь рукопись передавали на небольшой срок (часто только на одну ночь), утром ее надо было отдать кому-то другому.
Попытки напечатать сочинение Булгакова на Западе принимались неоднократно. История создания повести «Собачье сердце» за границей началась в 1967 году. Но все произошло не без огрех. Текст был скопирован на скорую руку и небрежно. Вдова писателя Елена Сергеевна Булгакова вообще была не в курсе этого. Иначе она могла бы проконтролировать точность текста повести «Собачье сердце». История создания произведения в западных издательствах такова, что в них попала весьма неточная рукопись.
Впервые официально ее напечатали в 1968 году в немецком журнале «Грани», который базировался во Франкфурте. А также в журнале «Студент», который выпускал Алек Флегон в Лондоне. В те времена существовали негласные правила, согласно которым в случае издания художественного произведения за рубежом его публикация на родине автоматически становилась невозможной. Таковой стала и история создания «Собачьего сердца» Булгакова. Появиться в советском издательстве после этого стало просто нереальным.
Первая публикация на родине
Только благодаря перестройке и гласности русскому читателю стали доступны многие ключевые произведения XX века. В том числе «Собачье сердце». История создания и судьба повести таковы, что на родине произведение впервые было напечатано в 1987 году. Это случилось на страницах журнала «Звезда».
Однако основой послужила все та же неточная копия, с которой повесть печаталась за рубежом. Позже исследователи подсчитают, что она содержала не менее тысячи грубых ошибок и искажений. Однако именно в таком виде до 1989 года печаталось «Собачье сердце». История создания кратко может уместиться всего на нескольких страницах. В действительности же прошли десятилетия, прежде чем повесть дошла до читателя.
Оригинальный текст
Исправила эту досадную неточность известный исследователь творчества Булгакова, текстолог и литературовед Лидия Янковская.
В двухтомном издании избранных произведений Булгакова она первой напечатала оригинальный текст, который нам известен и сегодня. Таким его написал сам Булгаков в «Собачьем сердце». История создания повести, как мы видим, была непроста.
Сюжет повести
Действия произведения разворачиваются в столице в 1924 году. В центре повествования — знаменитый хирург, светило науки Филипп Филиппович Преображенский. Основные его исследования посвящены омоложению человеческого организма. В этом он достиг небывалых успехов. На консультации и операции к нему записываются чуть ли не первые лица страны.
В ходе дальнейших исследований он решается на дерзкий эксперимент. Пересаживает собаке человеческий гипофиз. В качестве подопытного животного выбирает обычного дворового пса Шарика, который как-то прибился к нему на улице. Последствия стали буквально шокирующими. Спустя короткое время Шарик начал превращаться в настоящего человека. Однако характер и сознание он приобрел не от пса, а от пьяницы и грубияна Клима Чугункина, которому принадлежал гипофиз.
Сначала эта история распространялась только в научных кругах среди профессоров, но скоро просочилась в прессу. О ней узнал весь город. Коллеги Преображенского выражают восхищение, а Шарика демонстрируют медикам со всей страны. Но Филипп Филиппович первым понимает, какими жуткими будут последствия этой операции.
Преображение Шарика
Тем временем на Шарика, который превратился в полноценного человека, начинает оказывать негативное влияние коммунистический активист по фамилии Швондер. От ему внушает, что тот пролетарий, которого угнетают буржуа, в лице профессора Преображенского. То есть происходит ровно то, против чего боролась Октябрьская революция.
Именно Швондер выдает герою документы. Он теперь не Шарик, а Полиграф Полиграфович Шариков. Устраивается работать в службу по отлову и уничтожению бездомных животных. В первую очередь, его, конечно, интересуют кошки.
Под влиянием Швондера и коммунистической пропагандистской литературы Шариков начинает грубить профессору. Требует прописать себя. В конечном счете он пишет донос на докторов, которые превратили его из собаки в человека. Все заканчивается скандалом. Преображениский, который не в силах это терпеть и дальше, делает обратную операцию, возвращая Шарикову собачий гипофиз. Тот со временем утрачивает человеческий облик и возвращается к животному состоянию.
Политическая сатира
Это произведение — яркий пример острой политической сатиры. Самое распространенное толкование связано с идеей пробуждения пролетарского сознания в результате победы Октябрьской революции. Шариков представляет собой аллегорический образ классического люмпен-пролетариата, который, получив неожиданно большое количество прав и свобод, начинает проявлять сугубо эгоистические интересы.
В финале повести судьба создателей Шарикова выглядит предрешенной. В этом, как считают многие исследователи, Булгаков предсказал грядущие массовые репрессии 30-х годов. В результате их пострадали многие верные коммунисты, которые добывали победу в революции. В результате внутрипартийной борьбы часть из них была расстреляна, а часть сослана в лагеря.
Финал же, придуманный Булгаковым, многим кажется искусственным.
Шариков — это Сталин
Существует еще одна интерпретация этой повести. Некоторые исследователи считают, что она была острой политической сатирой на руководство страны, которые работало в середине 20-х годов.
Прототипом Шарикова в реальной жизни является Иосиф Сталин. Не случайно у обоих «железная» фамилия. Вспомните, что первоначальное имя человека, которому пересадили гипофиз собаки, — Клим Чугункин. По мнению этих литературоведов, прообразом профессора Преображенского был вождь революции Владимир Ленин. А его ассистент доктор Борменталь, который постоянно конфликтует с Шариковым, — это Троцкий, настоящая фамилия которого — Бронштейн. И Борменталь, и Бронштейн — еврейские фамилии.
Находятся прототипы и для других персонажей. Ассистентка Преображенского Зина — это Зиновьев, Швондер — Каменев, а Дарья — Дзержинский.
Советская цензура
Важную роль в истории создания этого произведения сыграла советская цензура. В первой редакции повести содержались прямые отсылки на политических персонажей того времени.
Булгаков в глубине души надеялся ее опубликовать. И даже отнес в альманах «Недра». Но оттуда ее решили даже не отправлять на вычитку в Главлит, который должен был утвердить содержание журнала. Настолько неблагонадежной она показалась редакторам.
Один из экземпляров рукописи попал в руки Каменева, который наложил строгий запрет на публикацию повести, назвав ее «острым памфлетом на современность». В самиздате произведение начало распространяться по рукам только начиная с 30-х годов. Известность же на всю страну обрело значительно позже — во времена перестройки
Источники:
http://litrusia.ru/11656-istoriya-sozdaniya-i-sudba-povesti-m-a-bulgakova-sobache-serdce.html
http://lit.ukrtvory.ru/istoriya-sozdaniya-i-sudba-povesti-m-a-bulgakova-sobache-serdce/
http://fb.ru/article/323458/povest-sobache-serdtse-istoriya-sozdaniya-i-sudba